В церковном календаре нет ни одного персонажа,
который стал святым, трудясь на благо общества.
Бертран Рассел
В те дни, когда подлодка "Курск" уже лежала на дне Баренцева моря, в Москве, в великолепном зале под храмом Христа-Спасителя, заседал архиерейский собор русской православной церкви. На фоне трагедии иерархи выглядели более чем довольными. И еще бы. Подведение итогов последнего десятилетия для РПЦ – дело очень приятное, в отличие, правда, от всего остального общества. Церковь получило такое влияние, которое уже может быть сравнимо с тем, что было до 1917 года. Но церковь сама по себе ничего подобного достичь бы не сумела – никакое религиозное возрождение не стало бы возможным, если бы не всемерное содействие этому процессу со стороны государственной власти. Православные деятели на этот счет никаких иллюзий себе не строят – и прошедший собор тому подтверждение. Они просто хотят вступить с властью в точно такие же отношения, в каких церковь и государство находились до прихода к власти большевиков. Как показывает история последних лет, государство это вполне устраивает. Вопрос лишь в том, насколько это устраивает российское население – но у нас этого никто не спрашивает.
Для того, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, какой политический идеал собирается проповедовать православная церковь, собор совершил давно уже прогнозируемый политический акт – канонизацию Николая II. "Причем здесь политика?" – может спросить неискушенный читатель. На такой вопрос можно ответить только с помощью краткого исторического экскурса.
Как известно, Николай II в России получил прозвище "Кровавый". Произошло это после того, как на коронационных торжествах, проходивших в Москве, погибло более тысячи человек. По случаю восшествия на престол нового государя 18 мая 1896 года на Ходынском поле для простого люда было назначено гуляние с раздачей царского угощения. Поле это представляло собой учебный плац для войск Московского гарнизона, изрезанного траншеями, брустверами и рвами. За 14 месяцев подготовки торжеств для приведения в порядок поля ничего сделано не было. По самым минимальным оценкам, к утру 18 мая на поле собралось около полумиллиона человек. Неминуема началась давка, люди падали в ямы, спотыкались из-за неровностей почвы, и раз споткнувшись, погибали под ногами остальных. По официальным данным, погибло 1389 человек, в печати говорили о четырех тысячах, а раненных, как водится, никто не считал. Все ждали, что царь объявит траур или хотя бы отменит коронационные торжества. Но ничуть не бывало – вечером того же дня царь танцует на великолепном балу у французского посла, в то время как Москва еще собирала погибших. Главный устроитель торжеств и главный виновник Ходынской трагедии – дядя царя Сергей Александрович получил от царя… благодарность "за образцовую подготовку и проведение торжеств" (Сергей Александрович после этих событий получил в народе кличку – князь Ходынский). Единственным виновником был назван московский полицмейстер Власовский, которого уволили со службы с сохранением пенсии. Царь милостиво выделили в помощь семьям пострадавших 90 тыс. руб. на всех. (коронационные торжества обошлись в 100 миллионов). Слов нет, поведение царя выгляди просто как образец добродетели!
Я не буду приводить другие эпизоды жития святого Николая. Но неужели трудно понять, что тот царь, в течение правления которого произошло две революции, причем в феврале 1917 года на его защиту не встал никто, явно не может быть идеалом для подражания. Достаточно заглянуть в любой учебник истории, чтобы увидеть: этот человек был не просто неприспособлен к управлению государством, но он сделал все, чтобы это государство оказалось на грани гибели. Стараниями царя и не менее бездарного окружения это государство было втянуто в две войны и проиграло обе (русско-японскую и первую мировую). Более того, ели народ в начале правления Николая еще надеялся на царскую власть, то после Ходынки и кровавого воскресенья 9 января 1905 года от монархизма народ был избавлен, но не стараниями революционеров, а самой властью. Почему же тогда сегодняшние деятели РПЦ объявили это ничтожество святым?
Ответ на этот вопрос можно найти у самого царя. Вот некоторые его автографы, приведенные в книге советского историка М.К. Касвинова:
"Томский губернатор в годовом отчете пишет, что "необходимо строить побольше храмов", и не только в городах, но особенно "в сельских местностях". Резолюция царя на полях: Вопрос этот очень близок моему сердцу." <…>
Олонецкий губернатор в годовом отчете сообщает, что стараниями земств в подведомственных ему районах "открыты еще сто семнадцать народных школ". Резолюция: Излишняя торопливость в этом направлении совсем нежелательна". <…>
Саратовский губернатор (будущий премьер-министр) Столыпин в отчете делится опытом: оказалась эффективной практика усмирения бунтующих крестьян с помощью небольших конных вооруженных отрядов… Выяснилось преимущество этих отрядов перед пехотой: они более подвижны и "с самого начала очень удачно разгоняют толпу нагайками." Надпись его величества: Вполне разделяю этот взгляд."
Так, вместо народных школ царь требует увеличивать число церковно-приходских, крестьян пороть, увеличивать штат политической полиции и строить побольше тюрем. Но зато царь-то православный…
Разумеется, атеистам должно быть абсолютно все равно, кого объявляет святыми православная или любая другая церковь. Но с другой стороны, канонизация Николая II – это политическая демонстрация церкви, это определение ее идеала политического устройства и одновременно – демонстрация желания вернуться именно к такому политическому устройству. И это ее стремление выходит за рамки чисто церковных дел и говорит, во-первых, об идеологической направленности официального православия, а, во-вторых, о его моральном облике. Ибо объявление святым "кровавого" царя – это довольно странный жест для церкви, которая проповедует (по крайней мере, на бумаге) заповедь "не убий".
Стремление вернуться к благословенным временам церковь проявила не только канонизацией Николая. На соборе был принят очень интересный документ: "Основы социальной концепции Русской Православной церкви". В его 16 разделах заключено отношение РПЦ ко всем сферам современной жизни, и некоторые пункты этого весьма объемного документа не могут не вызывать интереса.
В отношении политики церковь формально провозглашает отказ от политической борьбы: "Подтвердить невозможность для церковной Полноты поддержки каких-либо из политических партий, движений, блоков, союзов и тому подобных организаций, а также отдельных их деятелей, в первую очередь в ходе предвыборных кампаний... Считать также крайне нежелательным членство священнослужителей в политических партиях, движениях, союзах, блоках и им подобных организациях, в первую очередь ведущих предвыборную борьбу". Но это нежелание церкви участвовать в политике – это не более, чем нежелание бороться на равных со светскими политическими организациями. РПЦ хочет с самого начала оказаться во много лучших условиях – рядом с государственной властью. Идеальные взаимоотношения церкви и государства представляются церковным иерархам так: обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой… Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у нее духовной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для проповеди и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства." Приведенное положение означает воссоединение церкви и государства, со всеми вытекающими отсюда последствиями для неправославных и атеистов, а также заодно для науки и образования. Но это не только идеальные построения иерархов, этот идеал уже настойчиво проводится в жизнь. Из различных частей постановлений собора, из докладов епископов и из уже упомянутой "социальной концепции" можно составить следующий список завоеваний РПЦ на пути превращения России в государство с православной идеологией:
"Благодаря помощи армейского командования и руководства ГУТТНа к настоящему моменту почти в каждом воинском коллективе и исправительном учреждении имеются молельная комната, где проводятся беседы и совершаются богослужения и таинства (исповеди, крещения, брака) или походный храм (в воинской палатке), а во многих местах построены стационарные храмы."
"Собор приветствует начало преподавания богословских дисциплин в светских высших учебных заведениях и считает важным развитие этой практики через разработку детальных программ и методик, а также через диалог с государством, направленный на закрепление и расширение существующих возможностей."
"Власть должна максимально содействовать получению школьниками знаний о религии в духе, соответствующем их мировоззрению. Выражена крайняя озабоченность сохраняющейся и усугубляющейся монополией материалистического мировоззрения в образовательном процессе."
Эти длинные выдержки показывают лишь одно: что уже идет процесс сращивания государства и церкви и процесс этот двухсторонний и взаимовыгодный. Но что же государству от церкви? Ответ на этот вопрос уже есть в цитированных положениях. Государство получает новый рычаг управления обществом. Как известно, национальной идеи в России сейчас нет, а все попытки ее выработать с помощью специальных комиссий могли вызывать только смех. И вот, национальная идея уже есть, уже готова и основная ее часть уже давно сформулирована апостолом Павлом: "Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение" А РПЦ к апостолу добавляет современную характеристику ситуации:
"Принцип свободы совести, появившийся как юридическое понятие в XVIII-XIX веках, превращается в один из основополагающих принципов межчеловеческих отношений только после Первой мировой войны. Ныне он утвержден Всеобщей декларацией прав человека, входит в конституции большинства государств. Появление принципа свободы совести - свидетельство того, что в современном мире религия из "общего дела" превращается в "частное дело" человека. Сам по себе этот процесс свидетельствует о распаде системы духовных ценностей, потере устремленности к спасению в большей части общества, утверждающего принцип свободы совести. Если первоначально государство возникло как инструмент утверждения в обществе божественного закона, то свобода совести окончательно превращает государство в исключительно земной институт, не связывающий себя религиозными обязательствами."
С существованием свободы совести церковь все же мириться. Но с трудом. В отношении давно смирившихся такой ситуацией протестантов церковь выражает "сожаление в связи с продолжающейся либерализацией вероучения и церковной практики некоторых западных протестантских общин, что все более отдаляет их от Православной Церкви". От РПЦ, действительно, либерализации никто не дождется, даже и надеяться не стоит. Но с российским "земным институтом" у РПЦ отношения налаживаются чем дальше, тем лучше. Как видно, 14 статья российской Конституции, которая утверждает светский характер нашего государства уже не волнует ни тех, ни других.
Но для полного счастья и для беспрепятственного идеологического "окормления" граждан страны церкви не хватает совсем немного. Во-первых, слишком мало истово верующих. Правда, о. Иоанн Экономцев насчитал 80% православных в России, но это он, право же, погорячился. Постоянно посещает церкви около 10% населения. Во-вторых, церкви не хватает имущества. Мало ей того, что уже передано в ее руки, включая, кстати, памятники культуры, с которыми церковь обращается не учитывая их ценности. Поэтому собор направил президенту РФ верноподданное послание, которое начинается словами "ваше превосходительство" и гласит:
"…Общественное служение Церкви не может развиваться без должной материальной основы, которой мы сегодня лишены вследствие многолетних гонений. В годы лихолетья государство беззаконно изъяло у Церкви собственность, созданную трудами многих поколений верующих и, что гораздо более важно, посвященную Богу, то есть заведомо не подлежащую никакому отчуждению. Без этой собственности сегодня практически немыслимо полноценное возрождение нашей Церкви, осуществление ее просветительного, миссионерского, социального служения, в плодах коего нуждаются страна и народ."
Секуляризация проходила почти во всех развитых странах мира, и нигде церковь не предъявляет претензий, требуя возврата имущества. Но Россия находится теперь на пороге нового века, только не XXI, а XVII, – до Петра, до расцвета великой светской русской культуры и до появления в этой стране демократических идей, в том числе и столь нелюбимой церковниками идеи "свободы совести". Отдаст ли государство то, что было отнято у полностью скомпрометировавшей себя православной церкви после 1917 года? Если это случится, значит, к возрождению русского средневековья будет сделан еще один шаг.
…В подлодке спасти никого не удалось. Точнее, это сделать даже толком и не пытались – власть просто лгала, что что-то кого-то пытается спасти. Потом Путин на всю страну сказал, что не надо искать виноватых, а патриарх повторил тоже самое, прибавив еще к тому же, что "он видел, как тяжело переживал все это Владимир Владимирович". Трогательное единство, не правда ли?
"Научный Атеизм" 2000
|
